Космецевтики. Балансируем на грани

Граница между косметологией и дерматологией никогда не была четкой. Введение активных компонентов в состав косметических средств привело к тому, что возникла еще одна «нейтральная зона» — между ними и лекарственными препаратами.

На новом месте
В 1991 г. на собрании Американского общества дерматологической хирургии прозвучало довольно неожиданное заявление: «Мы намерены использовать один из самых опасных ядов, известных человечеству, для избавления от морщин». Речь шла о ботулотоксинах — парализующем белке, который извлекают из бактерий, вызывающих ботулизм. К тому времени вещество уже зарегистрировали как фармакологическое средство, правда, область его применения была несколько иной. Теперь же средство Botox предлагали использовать людям здоровым, чтобы обездвижить мышцы, заставляющие человека хмуриться. Управление по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными средствами (FDA) США одобрило применение ботокса лишь в апреле 2002 г., однако как косметическое средство от морщин, он широко распространился и даже вошел в моду намного раньше.
Случай с ботоксом — это не единственный пример «нейтральной зоны» между лекарственными и косметическими препаратами. За последние 10 лет многие лекарства «сменили ориентацию» — нашли применение в косметологии. Их используют для устранения морщин, для похудения, как средство от облысения или, наоборот, для удаления нежелательных волос.

Что такое космецевтики
Согласно определению, лекарственные препараты — это вещества, используемые для диагностики, облегчения состояния, лечения или профилактики болезни, воздействующие на структуру или функции организма. Прежде чем попасть на рынок, они подвергаются всесторонним исследованиям и апробации. Для косметических препаратов пока не существует такой строгой процедуры допуска к производству, потому что их применяют наружно и они просто изменяют наш внешний вид. Теперь оказалось, что есть еще что-то, находящееся на границе между косметикой и лекарствами. Это «что-то» — космецевтики. Последние можно рассматривать и как лекарственные препараты, которые воздействуют на наш внешний вид, и как косметические препараты, которые «вмешиваются» в структуру или функции нашего организма.

Первые ласточки
Первым космецевтиком была транс-ретиноевая кислота, форма витамина А, который, как известно, повышает содержание коллагена в коже. Когда в начале 80-х годов прошлого века дерматологи изучали действие транс-ретиноевой кислоты как средства для лечения угревой сыпи, они выявили полезный «побочный» эффект: способность разглаживать морщины, вызванные пребыванием на солнце. Препарат был одобрен FDA, и под названием Renova его стали применять в качестве косметического средства, предотвращающего старение кожи. Сегодня транс-ретиноевая кислота или ее «предшественник» ретинол в низких дозах входят в состав кремов для лица.
Многие известные космецевтики начинали свою «карьеру» как лекарства, а затем прочно обосновались в салонах красоты. И этим они обязаны побочным эффектам. Средства против облысения Propecia и Rogaine, например, предназначались для лечения доброкачественных опухолей предстательной железы и снижения высокого артериального давления. Недавно членом «клуба красоты» стала Vaniqa, кстати, первое рецептурное средство для удаления нежелательных волос. Применяют препарат наружно, а изначально предполагалось использовать его в форме инъекций для лечения трипаносомоза (африканской сонной болезни).

Где же вы, пионеры-первопроходцы?
Казалось бы, если общество, озабочено проблемой красоты лица и тела, то фармацевтические и косметические компании должны из кожи вон лезть, чтобы создать новое поколение космецевтиков. На самом деле и те и другие не проявляют заметной активности.
Судить о том, насколько заинтересованы фармацевтические компании в космецевтиках, довольно трудно. Деловая стратегия и исследовательские программы лидеров фармацевтического производства — тайна за семью печатями. И все же… Например, «Phizer» исследует новые активные вещества для применения в косметологии. С 1996 г. компания финансировала, а в 2002 г. поглотила фирму «Anaderm», специализирующуюся на разработке косметики. Сегодня «Anaderm» работает над созданием средств против возрастных пигментных пятен, жирной кожи, облысения, для удаления нежелательных волос, а также защищающих от негативного воздействия солнечных лучей. В текущем году начнутся клинические испытания двух препаратов. Но подробности — секрет фирмы.

Фармкомпании открещиваются
Повышенный интерес фармгиганта «Phizer» к космецевтикам скорее исключение, чем правило. «Merck» продает упоминавшийся выше препарат Propecia, но рассматривает его как «сопутствующий товар» и утверждает, что основное внимание уделяет таким серьезным заболеваниям, как сахарный диабет.
Фармацевтические компании убеждены, что максимальные прибыли можно извлечь из средств для лечения болезней. Например, в США в 2002 г. доход от продаж космецевтиков составил 3,4 млрд долларов. Казалось бы, достойный показатель, но если сравнить его с прибылью американского фармацевтического рынка, которая составляет более 185 млрд долларов, то это капля в море. Вполне вероятно, что в течение следующего десятилетия прибыль от продажи космецевтиков удвоится, но отношение крупных фармацевтических компаний к этой продукции вряд ли изменится.
По мнению экспертов, такой подход вполне оправдан. Во-первых, прибыль от космецевтиков несравнима с той, которую может принести фирме препарат-блокбастер. Во-вторых, производство космецевтиков связано с потенциальным риском и ответственностью. Для пациента, безусловно, важно, чтобы при лечении болезни побочное действие лекарства было минимальным. Но все же он готов пожертвовать пешку, чтобы выиграть всю партию, и вряд ли, излечившись от туберкулеза, предъявит фармацевтической компании иск в связи с дисбактериозом, развивающимся вследствие приема лекарственного средства. Иное дело, если побочные эффекты возникнут у человека, принимающего препарат в косметических целях. Однако соотношение польза/риск в современной косметологии — тема отдельного разговора. Так что опасения фармацевтов вполне понятны.
Еще одна причина нежелания фармацевтических компаний заниматься космецевтиками: стремление сохранить образ «борцов с серьезными заболеваниями». Мы, мол, с гепатитом и СПИДом сражаемся, а нам предлагают в бирюльки играть.
Исключение составляют разве что средства против ожирения. К ним проявляют интерес почти все фармацевтические гиганты, и обычно яростно возражают, когда эти препараты ставят в один ряд с космецевтиками. Безусловно, это лекарства, но их используют и в косметических целях. Причем не всегда на законных основаниях. Ведь большая часть подобных препаратов — рецептурные.

Индустрии красоты нужен стимул
В косметической промышленности только самые крупные компании могут позволить себе дорогостоящие научные исследования и клинические испытания, необходимые, чтобы вывести новое средство на фармацевтический рынок.
У большинства косметических фирм нет стимула, чтобы «играть на фармацевтическом поле». Представьте себе, что ученые синтезировали новую молекулу и утверждают, будто она способна изменять структуру и функционирование кожи. Теперь ее нужно поместить в банк молекул и в течение многих лет проводить дорогостоящие лабораторные эксперименты и клинические испытания. Но если вместо этого «запустить» находку в крем и грамотно организовать рекламную кампанию, то он может очень быстро и практически беспрепятственно попасть на прилавок. Вот компании и эксплуатируют расплывчатое определение «космецевтики», чтобы вывести «лекарствоподобные» продукты на рынок и при этом не привлечь внимание регуляторных органов.
С этой целью некоторые косметические фирмы значительно снижают концентрацию космецевтиков в своей продукции. А многие и вовсе отказываются от применения активных ингредиентов, способных вызвать раздражение кожи или другие нежелательные эффекты. Ведь «фабрики красоты» пока еще могут извлекать неплохую прибыль из пользующихся спросом кремов и лосьонов, не прибегая к лекарствоподобным компонентам.
Справедливости ради следует отметить, что наряду с экономическими и психологическими причинами, по которым крупные компании не желают иметь дела с космецевтиками, существуют и технические трудности: не хватает специалистов, оборудования, специальных помещений и т.п. Например, в связи с недостатком лабораторного оборудования, которое позволило бы провести скрининг (отбор) перспективных молекул, затруднен поиск новых средств для восстановления волос.
Конечно же, все эти вопросы можно решить. Вот только кто этим займется?

Так есть ли свет в конце туннеля?
Неужели ситуация патовая, и нам, лысеющим, толстеющим, покрывающимся морщинами и пигментными пятнами, остается только уповать на «бабушкины» методы, довольствоваться «малыми дозами» или действовать на свой страх и риск? Не совсем так. Рано или поздно веское слово вынуждены будут сказать законодатели. Следует признать, что представления о косметических средствах сильно устарели. А биотехнологические компании и филиалы фармацевтических фирм (например, «Anaderm», «Galderma» или «IntegriDerm») уже сегодня «рубят свой уголек в косметическом лечебном забое». Большинство фармацевтических гигантов занимают выжидающую позицию. И если какая-нибудь фирма-пионер в области космецевтиков создаст для косметологии что-либо «хитовое», отношение крупных компаний тут же изменится.

Наталья Стрельникова