“Наперсточная” терапия, или Досье на наперстянку
История наперстянки полна многочисленными дискуссиями: ее то превозносили и широко применяли, то ругали и вычеркивали из реестра лекарственных средств. Сейчас препараты наперстянки входят во все фармакопеи мира, и все-таки единого взгляда на характер этого коварного и в то же время замечательного лекарства нет.
Татьяна Попова. Очерки по гомеопатии
Когда наперстянка перешла в категорию лекарственных растений, достоверно неизвестно. Возможно, четыре тысячи лет назад, а может быть, на две с половиной тысячи лет позже.
Как бы то ни было, принято считать, что в научную медицину наперстянка пришла из народной. Не исключено, что еще в XI веке английские и немецкие врачи применяли ее для лечения водянки. Хотя первое описание растения появилось в травнике, составленном в 1543 году немецким врачом Леоном Фуксом. Ему же наперстянка обязана своим латинским названием Digitalis (в переводе с латыни digitus — палец, digitabulum — наперсток).
В 1650 году дигиталис был включен в английскую фармакопею. В 1746 году на его применение было наложено «табу» из-за частых случаев отравления, в том числе со смертельным исходом.
Тем не менее, наперстянка «вернулась» в медицинскую практику. И все благодаря любознательности врача доктора Вайзеринга из Бирмингема.
Вайзеринг заинтересовался средством, которым знахарка из графства Шропшир пользовала сердечников. Потратив не один год на изучение препарата, состоящего из 20 трав, он пришел к выводу, что основным компонентом снадобья является дигиталис. В 1776 году он поделился своими соображениями с коллегами, а девять лет спустя выпустил книгу, в которой подробно описал целебные свойства и «подводные камни» применения наперстянки. Тогда же, в 1885 году, Вайзеринг изложил результаты своих наблюдений Королевскому обществу.
В 1885 году Вайзеринг изложил результаты своих наблюдений Королевскому обществу. В его сообщении, как считает известный украинский гомеопат Татьяна Попова, есть слова, не утратившие своей актуальности и в наши дни: «Чем больше я удостоверялся в целебной силе наперстянки, тем очевиднее была для меня необходимость соблюдать крайнюю осторожность в дозировке…»
В его сообщении, как считает известный украинский гомеопат Татьяна Попова, есть слова, не утратившие своей актуальности и в наши дни: «Чем больше я удостоверялся в целебной силе наперстянки, тем очевиднее была для меня необходимость соблюдать крайнюю осторожность в дозировке. Рассуждая по аналогии с морским луком, чье действие на почки сильнее всего тогда, когда одновременно возбуждается тошнота, я пытался добиться того же с наперстянкой… Дальнейший опыт убедил меня, что мочегонное действие наперстянки отнюдь не соответствует степени возбуждаемой тошноты, хотя последняя часто сопровождается выделением мочи, она вовсе не способствует ему, а скорее вызвана неразумной дозой».
Неудивительно, что в те далекие времена врач из Бирмингема сумел возродить интерес к наперстянке. Но не прошло и нескольких десятилетий, как лейб-медик Наполеона Корвизар и его ученик Лаэннек заявили, что они отказываются от наперстянки.
Правда, довольно скоро ситуация изменилась к лучшему, чему 
немало способствовали сообщения об открытии основного действующего вещества наперстянки под названием «дигиталин». Такого рода сообщения с завидной регулярностью стали появляться начиная с 20-х годов XIX века.
Активное начало, добытое из листьев наперсточной травы (так называли наперстянку в России), первооткрыватели описывали по-разному.
Немецкие исследователи настаивали на том, что дигиталин представляет собой аморфное вещество, хорошо растворимое в воде. Французские ученые, напротив, утверждали, что дигиталин является кристаллическим веществом, трудно растворимым в воде и хорошо растворимым в хлороформе или эфире.
...в научную медицину наперстянка пришла из народной. Не исключено, что еще в XI веке английские и немецкие врачи применяли ее для лечения водянки
Немецкие медики считали, что только германский дигиталин можно применять на практике, французы же придерживались диаметрально противоположной точки зрения, полагая, что «немецкий дигиталин относительно своего терапевтического и токсического действия в 15(!) раз ниже французского», ибо французские фабрики производят «алкалоиды крайней чистоты по сравнению с алкалоидами, доставляемыми из Германии, стоящими очень дешево, но сомнительными по чистоте». (Напомним: долгое время дигиталин ошибочно считали алкалоидом.)
В разгар дебатов один из основоположников экспериментальной фармакологии Освальд Шмидеберг, тщательно изучив состав наперстянки, пришел к выводу, что в ее листьях содержатся как минимум четыре действующих вещества — дигитонин, дигиталин, дигитален и дигитоксин. А затем показал, что выделенный им дигитонин составляет большую часть дигиталина немецкого и дигиталина французского, открытого Хомолом. Главным же компонентом дигиталина, впервые выделенного французским исследователем Нативелем, является дигитоксин.
Несколько позже некому Клоэтту удалось получить из листьев наперстянки вещество, идентичное по химическому составу и токсическому действию дигитоксину Шмидеберга, но «не имеющее недостатков последнего: оно растворялось в воде, почти совершенно не раздражало ткани, хорошо всасывалось и потому обнаруживало быстрое действие на организм».
В начале прошлого века швейцарская фирма «Хоффманн-Ля Рош» наладила промышленное производство водных растворов «усовершенствованного» дигитоксина для подкожного и внутривенного введения. Препарат получил название «дигален».
По отзывам врачей, испробовавших на больных терапевтическое действие нового лекарства, дигален, подобно обычным препаратам наперстянки «повышал кровяное давление, уменьшал число пульсовых ударов и усиливал диурез». Однако терапевтический эффект даже после подкожного введения дигалена, не говоря о внутривенном, наступал гораздо быстрее. Но основным преимуществом дигалена врачи считали отнюдь не это, а «возможность точной дозировки и постоянство действия».
(Раньше об этом можно было лишь мечтать хотя бы потому, что «даже в только что собранных folia digitalis, в зависимости от места и времени сбора, содержание действующего начала колеблется в значительных пределах, в некоторых случаях — до 100%.)
Вслед за дигаленом на рынке появился препарат немецкой фирмы «Кнолль» под названием «дигипурат» — экстракт из листьев наперстянки, освобожденный от сапонинов и балластных веществ, содержащий дигитоксин, дигиталин и ангидригиталин.
Технология его изготовления хранилась в тайне. В то же время авторы патентованного средства сообщали, что «величина его действия была установлена на лягушачьем сердце».
В Советском Союзе промышленный выпуск препаратов наперстянки был налажен в 20-х годах. Прошло совсем немного времени и врачей Левина, Плетнева, Казакова и Виноградова обвинили в том, что «вредительски применяя как будто допустимые лечебные средства дигален и дигиталис, они добились умерщвления лучших сынов родины — т.т. Кирова, Менжинского, Куйбышева, Максима Горького и его сына».
Вряд ли это прибавило популярности препаратам наперстянки.
Ламара Львова, канд. биол. наук
“Фармацевт Практик” #03′ 2009
