DRACO: смерть всем вирусам
В течении следующих 12 месяцев ученые будут изучать результаты исследования клеточного ответа на ВИЧ.
DRACO – единственное терапевтическое средство из широкого спектра исследований, разработанное в рамках проекта PANACEA (Pharmacological Augmentation of Nonspecific Anti-pathogen Cellular Enzymes and Activities, Фармакологическое увеличение неспецифических противовоспалительных клеточных ферментов и действий). Исследование возглавил д-р Тодд Райдер, старший научный сотрудник лаборатории химии, биологии и нанотехнологий им. Линкольна МТИ.
Предлагаем вашему вниманию интервью с д-ром Райдером. В момент беседы с журналистом он уже закончил эксперимент с мышами и собирался заявить, что ушел, чтобы делать «настоящую работу»…, добиваясь гранта для продолжения своих исследований.
— Расскажите немного о проекте PANACEA.
— Мы разработали противовирусное средство широкого спектра действия, которое назвали DRACO — это от Double-stranded RNA Activated Caspase Oligomerizer (я люблю акронимы). Средство предназначено для определения любой двухцепочечной РНК. Мы создали гибридные белки, у которых один конец определяет гибридную РНК — двухцепочечную РНК, а второй запускает апоптоз, то есть вызывает самоубийство клетки. Действие вещества заключается в том, что DRACO-молекулы попадают внутрь человеческих клеток или, как в ходе исследований, внутрь клеток мышей, и если ничего не находят, то не действуют. Но если они находят вирусную инфекцию или вирусную двухцепочечную РНК, то активируют ту часть, которая вызывает клеточное самоубийство и таким образом устраняют инфекцию.
— Значит, разницы между ДНК- и РНК-вирусами нет?
— Это работает на обоих типах вируса – мы проверили. Все известные вирусы вырабатывают дцРНК: об этом говорится в соответствующей литературе, это подтверждают эксперименты. Протестированные нами вирусы содержали пару ДНК-вирусов, которые успешно были ликвидированы. Некоторые из них известны в литературе как вырабатывающие совсем малое количество дцРНК. Другие ДНК-вирусы, например, вирус оспы или герпеса, также вырабатывают дцРНК.
— DRACO был протестирован на всех видах вирусов?
— Он был протестирован на невероятно большом количестве вирусов, поэтому мы работали над ним настолько быстро, насколько могли. На сегодня мы протестировали несколько абсолютно различных видов вирусов.
Все вирусы убивают клетку, исключением являются только ретровирусы. Я не знаю, каким образом скапливаются вирусы. Возможно, ретровирусы слишком сильно скапливаются в определенном органе, поэтому DRACO удается их уничтожить.
Практически все вирусы на выходе уничтожают клетку-хозяина. Однако они уничтожают не все клетки, часть зараженных клеток уничтожает наша иммунная система. Поэтому в своем подходе мы не уничтожили «лишние» клетки. Мы убиваем зараженные клетки на ранней стадии, до того, как они начинают убивать больше клеток. Таким образом, нам удается ограничить количество мертвых клеток.
— Как далеко вы находитесь от испытания этого средства на людях?
— Это длинный путь. Мы провели множество испытаний на мышах. МТИ – не фармацевтическая компания. А провести клинические испытания мы можем только на базе института. Мы надеемся получить лицензию для какой-то фармацевтической компании, которая возьмется за крупномасштабные испытания на животных. Обычно Управление контроля качества продуктов и лекарственных средств США (FDA) требует большое количество испытаний на лабораторных животных. Если лицензиат принимает такое условие, а мы имеем все средства для этого, пройдут десятилетия, пока мы приступим к испытаниям на людях.
— Кем сегодня финансируются исследования?
— Сегодня нас финансирует Национальный институт здоровья (НИЗ).
— Здесь [в МТИ], вы можете проводить исследования на всех видах животных, вплоть до обезьян?
— Мы можем использовать любые виды животных, но мыши наиболее доступны. У нас очень много мышей. Кроме того, мы стеснены в средствах. Сегодня мы получаем средства только от НИЗ, и их хватает только на одного человека, а над проектом работают четверо, включая меня, так что нам приходится распределять полученные деньги на четыре разные направления…
— К вам кто-нибудь обращался с предложяением о дополнительном финансировании?
— Нет, до сих пор никто не обратился.
— Когда прочитал об этом впервые, то подумал, что это отличная история, которая через несколько часов станет главной новостью. Через несколько недель я подумал, что это не может быть правдой. А когда я опять начал искать информацию, то прочитал об этом исследовании на сайте МТИ. К сожалению, на это исследование не обратили достаточного внимания — о нем написано всего несколько статей. Но я чувствую, что это материал для первой страницы
— Спасибо. По поводу финансирования я думаю, что основная часть средств предназначена для фундаментального, а не для прикладного исследования, в ходе которого пытаются от чего-то вылечить. В ходе фундаментального исследования изучают вирус и принципы его работы немного подробнее. Именно такие фундаментальные исследования и финансирует НИЗ. Относительно прикладного исследования, если вы готовы к испытаниям на людях (а через 10 лет вы будете более усовершенствованы, чем теперь), тогда государственные учреждения и компании возьмутся за исследования и доведут их до конца. Для столь длительного периода такое финансирование слишком незначительно. На протяжении 11 лет мы работали, чтобы получить финансирование, а теперь просто «хромаем» вперед.
— Это часть проекта PANACEA? Вы можете рассказать о нем?
— PANACEA – это ряд антипатогенных терапий широкого спектра. Над одними мы работаем, для других ищем финансирование. DRACO – наиболее продвинутый проект.
— Какие еще исследования вы можете назвать многообещающими?
— У нас таких исследований много. DRACO – многоспекторный антивирусный проект. Мы работаем над другими похожими антивирусными проектами, разрабатываем другие PANACEA-терапии, которые запустим после других проектов. Они антибактериальные, но для бактерий, резистентных к существующим антибиотикам, таких, как туберкулез, малярия… Значит, мы можем адаптировать их к патогенам иначе, чем вирусы. Мы провели несколько начальных экспериментов, просто до сих пор не можем получить финансирование.
— Вы можете предвидеть возможные неожиданности во время испытаний на людях?
— Всегда трудно сказать, что нас ждет впереди. Надеюсь, никаких неприятностей не будет. Мы всегда обеспокоены, что может произойти токсикация или другие непредвиденные события. Мы довольны каждым этапом тестирования клеток. Мы протестировали большое количество человеческих клеток из разных органов: легких, печени и др. За весь период исследования мы не наблюдали случаев токсикации или других странных эффектов в этих клетках. Мы были озабочены и возможными случаями токсикации мышей, но их не было. В течение длительного времени мы ежедневно вводим животным очень высокие дозы вещества, и мыши чувствуют себя прекрасно. Мы разрешаем им некоторое время двигаться и в конечном счете оцениваем их состояние и состояние их тканей. Все их ткани в порядке, ни один орган не пострадал. Всегда возможен риск неожиданного случая во время испытаний на обезьянах или людях, но мы надеемся, что он будет невысоким. Я думаю, что в концепции достаточно гибкости, и даже если возникают проблемы, существуют способы перепроектировать конструкции, чтобы преодолеть любые потенциальные проблемы.
— Себестоимость этих веществ достаточно низкая. Можно говорить о массовом производстве в будущем?
— Они производятся внутри бактерий, поэтому я не могу сейчас оценить издержки на производство. Мы производим в небольших масштабах – чтобы хватило на мышей. Конечно же, клетки потребляют значительно меньше DRACO, чем мыши. Это значит, что при производстве DRACO для клеток потребуется очень небольшое количество бактерий. Думаю, что при переходе на крупномасштабное производство себестоимость вещества будет снижаться. Но конкретную цену я пока назвать не могу.
— Вы представляете себе в будущем DRACO в аптечке у людей, как, например, пенициллин сегодня?
— Если это безопасно, я был бы очень рад, если бы вещество начали широко применять. Думаю, в случае одобрения вещества FDA, люди сначала проявят консервативность, присмотрятся к его действию в очень тяжелых случаях, к проявлению побочных эффектов; первыми пациентами, которые получат DRACO, станут больные лихорадкой Эбола или больные с ВИЧ-инфекцией, то есть те, чьи болезни резистентны к существующей терапии. Если в таких случаях лекарство окажется эффективным, его утвердят для более широкого применения: от наиболее распространенных возбудителей до обычной простуды. И если безопасность лекарства действительно подтвердится, люди начнут глотать DRACO, как только почувствуют, что простудились.
— Как долго вещество остается в организме? Это же не вакцина…
— Да, не вакцина. В клетке оно остается на протяжении нескольких недель, а может быть, и дольше. По крайней мере, на мышах оно действовало где-то два дня. Мы располагаем большим объемом информации, где указано, что оно остается в организме мышей на протяжении 48 часов при предельно высоких дозах. Это результат попыток оптимизировать срок действия. В случае необходимости мы можем еще продлить срок, у нас есть для этого несколько приемов. И если это вещество окажется действительно безопасным, мы сможем рекомендовать его пациентам как профилактическое средство. Можно будет даже давать DRACO так, что клетки пациента начнут сами производить DRACO и, естественно, смогут противостоять практически всему.
— Это отличная идея.
— Спасибо. Возможно, в будущем мы получим несколько предложений по финансированию, но пока никаких предложений не поступало. На протяжении этих 11 лет мы просто боролись за выживание.
— Значит, на протяжении 11 лет это воспринималось всего лишь как идея?
— Да. Мы только недавно получили результаты исследований на мышах и опубликовали их, но разрабатывать DRACO начали 11 лет назад. В те времена генная инженерия была более примитивной, как что нам потребовалось немало времени, чтобы создать эти вещества. Потом нам потребовалось время, чтобы протестировать их в клетках. В конечном счете нам удалось протестировать 15 разных вирусов. Как я уже сказал, большая часть наших испытаний прошла в условиях нехватки финансирования, так что мы могли работать только тогда, когда у нас были средства. В результате мы протестировали 15 вирусов в 11 разных видах клеток. И когда появилось финансирование на проведение испытаний на мышах, мы получили данные и смогли опубликовать результаты наших исследований.
— Если этой зимой подхватите простуду… Устоите ли перед соблазном попробовать средство?
— При простуде – нет. Я подхватил тяжелые желудочные инфекции и стоял перед соблазном проглотить вещество, чтобы посмотреть, что будет.
— То есть вы не уверены, что сможете?
— В любом случае, того количества субстанции, что мы производим, не хватит. Его достаточно для мышей, но для человека потребуется значительно большая доза, чем мышиная 20-граммовая.
