Врачевание музыкой
Официальный статус лечение музыкой приобрело недавно — во второй половине прошлого столетия. А началось все с того, что в 1944 году в Мичиганском университете появилась новая специализация — музыкальная терапия. Вскоре музыкальных терапевтов стали готовить и другие американские университеты. А в 1950 году в США начала функционировать Национальная ассоциация музыкальной терапии. Лет через десять подготовкой музыкальных терапевтов занялись и британские университеты. А в 1975 году в столице Соединенного Королевства появился Центр музыкальной терапии. Примеру «пионеров» — США и Великобритании — последовали едва ли не все европейские страны, Австралия, Новая Зеландия и Япония. Тем не менее новым методом лечения музыкальную терапию вряд ли можно назвать
От Пифагора до наших дней
Целительные свойства музыки известны с незапамятных времен. Еще несколько тысяче-летий назад египетские жрецы с ее помощью лечили бесплодие и обезболи-вали роды. Индийские врачеватели — раны, полученные на полях сражений. Китайские целители, считая музыку чуть ли не пана-цеей, выписывали музыкальные рецепты для воздействия на тот или иной больной орган. Древнегреческий философ Пифагор сочинял мелодии, которые исцеляли «пассивность души, чтобы не теряла она надежды и не оплакивала себя», избавляли от гнева, ярости и заблуждений, умеряли желания. Само же исцеление Пифагор (впрочем, как и его китайские и индийские коллеги) пояснял гармонизирующим воздействием музыки на душу и тело человека.
Много позже Гиппократ использовал музыку в лечении бессонницы и эпилепсии. Гален — в качестве противоядия при укусах змей. Авиценна лечил музыкой нервные и психические расстройства. А лет через 600 А. Кирхер выдвинул предположение о существовании связи между чертами характера человека и его музыкальными предпочте-ниями. Согласно этой гипотезе, на депрессивного больного сильнее воздействует спокойная, на пациента-холерика — веселая танцевальная музыка.
А. Кирхер оказался прав. Правда, выяснилось это по прошествии нескольких столетий. Точнее, в 1941 году, когда Дж. Альтшулер обнаружил физиологические изменения, адекватные определенным типам музыкального воздействия. Благодаря выявленной закономерности ученый разработал терапевтический подход под названием «изопринцип музыкотерапии», который и по сей день применяется на практике. В частности, при работе с детьми-аутистами, словесный контакт с которыми затруднен, а порой и невозможен, установить таковой помогает музыка, соответствующая эмоциональному состоянию ребенка: при депрессии — тихая и спокойная, при возбуждении — громкая и быстрая.
Однако справедливости ради надо сказать, что экспериментальное изучение воздействия музыки на человеческий организм началось еще в конце XIX века. Достаточно вспомнить, что в опубликованной в 1878 году в журнале Virginia Medical Monthl статье «Музыка как лекарство для рассудка» Л. Эдвардс впервые описал изменения физиологических реакций и поведения психиатрических больных под влиянием живой (вокальной) и инструментальной музыки. Примерно тогда же В. Бехтерев, И. Догель и И. Тарханов обнародовали данные о благотворном влиянии музыки на ЦНС, дыхание, кровообращение, газообмен. Например, И. Догель показал, что характер и выраженность позитивных изменений физиологических функций зависит от ритма и тональности музыкальных произведений. Л. Демлинг установил, что некоторые симфонические произведения изменяют кислотность желудочного сока. И.Тарханов обнаружил, что мелодии, доставляющие человеку радость, замедляют пульс, увеличивают силу сердечных сокращений, способствуют расширению сосудов и нормализации артериального давления, тогда как раздражающая музыка оказывает диаметрально противоположное воздействие.
Впоследствии И. Темкин, исследуя вегетативные реакции в зависимости от характера музыки, выявил, что при прослушивании мажорной мелодии быстрого темпа учащается пульс, повышается максимальное артериальное давление, увеличиваются тонус мышц и температура кожных покровов предплечья. Н. Захарова и В. Авдеев обнаружили, что более глубокие положительные эмоции, ассоциирующиеся с прослушива-нием определенных музыкальных произведений, сопровождаются не только учащением сердечных сокращений и ритма дыхания, но и изменениями ЭЭГ, свидетельствующими о высокой активности коры головного мозга.
И. Гринева установила, что седативное воздействие негромкой мелодичной музыки спортивного темпа сопровождается увеличением амплитуды и индекса альфа-ритма при одновременном уменьшении амплитуды быстрых колебаний, а тонизирующий эффект энергичной с четким ритмом музыки умеренного темпа и громкости — угнетением альфа-ритма и одновременным увеличением амплитуды и индекса быстрых колебаний. (Альфа-ритм часто называют «состоянием между сном и бодрствова-нием», усиление альфа-ритма наблюдается во время сна, а усиление быстрых колебаний ассоциируется с бодрствованием.)
Открытие отоларинголога
Безусловно, каждая из упомянутых выше работ способствовала лучшему пониманию влияния музыки на человека. И все же по значимости их вряд ли можно сравнить с исследованиями А. Томатиса. Судите сами. Основываясь на полученных данных, французский отоларинголог впервые охарактеризовал слышание (восприятие звуков) как часть «гораздо большего, динамического процесса». В двух словах этот процесс можно описать так.
Достигнув внутреннего уха, звуковые колебания трансформируются в электрические импульсы, которые по нервным путям направляются в слуховые центры, расположенные в коре головного мозга, а также в мозжечок (отвечающий за координацию движений, поддержание позы и равновесия тела) и лимбическую систему (ответственную за формирование эмоций и деятельность желез внутренней секреции).
А. Томатис экспериментально доказал существование прямой связи между диапазоном слухового восприятия, диапазоном вибраций голоса и состоянием здоровья человека. И что не менее важно, эти открытия послужили толчком к развитию метода Томатиса, известного ныне под различными названиями — «слуховое обучение», «слуховое возбуждение» или «слуховая терапия». Вне зависимости от названия, он прекрасно помогает детям с проблемами слуха и расстройствами речи, с аутизмом и синдромом гиперактивности с дефицитом внимания. И это далеко не полный перечень возможностей метода Томатиса, который сегодня используется в сотнях музыкотерапевтических центров, разбросанных по всему миру.
Музыкальная терапия — наука, а не просто акт художественного самовыражения. Это очень структурированный и формально выверенный подход к потребностям каждого пациента в отдельности.
Сьюзен Хансер, президент Всемирной федерации музыкальной терапии
(2002–2005)
Photo by Kim Grant
Российский музыкотерапевт С. Шушарджан, д-р мед. наук, бывший солист Большого театра, дополнил модель Томатиса, отметив, что на характер восприятия и тип возникающих реакций влияют личностные и музыкально-динамические факторы. (Под личностными факторами подразумеваются жизненный, двигательный, речевой опыт, музыкальность, психофизическое состояние, адекватность слушателя. Под музыкально-динамическими — темп, ритм, тональность, громкость, тембровые характеристики исполняемого музыкального произведения.) Он предложил свою версию влияния музыки на организм под названием «рефлекторно-резонансная теория».
Согласно версии С. Шушарджана, лечебно-оздоровительные эффекты музыкальной терапии обусловлены несколь-кими компонентами:
- слуховым;
- вибротактильным, активизирующим противоболевую активность через виброрецепторы (тельца Пачини);
- акупунктурно-меридиональным;
- биорезонансным, реализующимся через клетки, ткани и органы, резонансные частоты которых совпадают с частотой звуковых сигналов.
Некоторые специалисты считают рефлекторно-резонансную теорию все-объемлющей. И надо сказать, основания для этого есть.
В качестве иллюстрации можно привести результаты исследований немецких клиницистов: у пациентов с заболеваниями желудочно-кишечного тракта, которые помимо медикаментозной терапии ежедневно прослушивают произведения Бетховена и Моцарта, в сравнении с больными, леченными традиционным способом, значительно улучшается состояние и гораздо быстрее рубцуются язвы. Более двадцати лет назад известный советский иглорефлексотерапевт В. Вогралик разработал прибор звуковой терапии, составил программы акустиче-ского воздействия на биологически активные зоны, базирующиеся на модифицированных принципах классической китайской аку-пунктуры, и продемонстрировал их высокую эффективность при лечении некоторых заболеваний сердечно-сосудистой системы и желудочно-кишечного тракта. Судя по более поздним клиническим исследова-ниям, у пациентов со сниженной выделительной функцией аппликация акустического излучателя на проекцию почек приводит к увеличению диуреза на 20–25%. При синхронном воздействии аудиосигналом на слуховой аппарат и точно таким же электрическим сигналом на периферийные или ре-флексогенные зоны у пациентов с остеохондрозом после третьего сеанса болевые ощущения уменьшаются, а после пяти-семи — и вовсе исчезают. Правда, как долго длится обезболивающий эффект, исследователи не сообщают.
Вместо заключения
В последние годы музыкальная терапия нередко позиционируется как недорогой, высокоэффективный, не имеющий побочного действия способ лечения. Невольно хочется дополнить эту сентенцию высказыванием российского ученого А. Тарханова: «Ни одно ощущение не представляет столь сильного чувствительного возбуждения, как ощущение слуховое; в неумелых руках и в ненадлежащих случаях такое могущественное средство, как музыка, может сделать даже здорового человека больным».
Ламара Львова, канд. биол. наук
